Помимо полезных ископаемых и индустрии в наследство от СССР нам досталась еще одна замечательная вещь — научно-технический потенциал, заключенный в кадровом составе многочисленных НИИ и заводских лабораторий и высоком уровне технократического образования. Довольно долго он не был востребован ни государством, ни частным бизнесом. Выпускники элитарных вузов и уже сложившиеся научные работники отправились зарабатывать себе на жизнь в более благополучные хозяйственные ниши. Однако, сколотив первые капиталы на торговле и игре на фондовом рынке, некоторые из них решили, что пришло время зарабатывать на науке.

Завтрашний рынок

Когда выпускник физфака МГУ Вадим Асадов заработал неплохие для наемного работника деньги, потрудившись консультантом в крупных государственных и коммерческих структурах, он встал перед выбором: продолжать карьеру в какой-нибудь мощной корпорации или начать собственное дело. Во втором случае рассчитывать можно было только на малое предприятие, но заниматься розничной торговлей или открывать парикмахерскую бывшему специалисту по теории хаоса и нелинейным процессам не хотелось. В поисках подходящих для его интеллектуального уровня и профессионального опыта проектов он отправился по министерствам и комитетам, курирующим научные исследования.

Вариантов было множество: от нетрадиционной энергетики до искусственных алмазов, но в итоге выбор пал на нейросетевые технологии. «Во-первых, это близкая к моей специальности область, — объясняет Вадим, — а во-вторых, я увидел там огромный рынок, правда, не сегодняшний, а завтрашний». Так была создана фирма «Нейрок».

Крупные транснациональные корпорации, работающие в сфере высоких технологий, давно ведут засекреченные разработки в этом направлении. Игра стоит свеч — нейрокомпьютер работает по тому же принципу, что и человеческий мозг: его микропроцессоры оказываются связанными в искусственную нейронную сеть, что позволяет машине выполнять такие специфические человеческие функции, как распознавание образов и самообучение новым алгоритмам. С выходом на рынок подобных устройств традиционная hi-tech индустрия будет обречена на быструю стагнацию. Но не слишком ли дерзко начинать свой маленький бизнес с области, за контроль над которой завтра будут насмерть биться транснациональные гиганты вроде Intel и IBM?

«Безусловно, западные ТНК все, что мы делаем, могут сделать сами. Но они испытывают кадровый дефицит, — уверен Вадим. — С чем мы столкнулись? Американская система образования больше ориентирована на бизнес, нежели на чистую науку. Хотя есть мощные центры типа Мас-сачусетского института или „Калтеха", но они не могут покрыть весь американский спрос. Что касается Юго-Восточной Азии, то там своя специфика — восточный менталитет, идеология текущего дня.

Реализовать какую-то задумку в жизнь японцы, корейцы, филиппинцы могут в любом количестве, с любой заданной точностью, но придумать новое им трудно». По замыслу Вадима сочетание русского изобретательства с американским маркетинговым мастерством и японо-корейской исполнительностью может дать нелинейный эффект — его компания, удачно вписавшись в международное разделение труда и грядущую нейросетевую революцию, станет крупным концерном в считанные годы.

Мы придумаем — они произведут

Инновационную компанию положение обязывает быть амбициозной. Между тем ставка на мировой спрос сопряжена с многими рисками. В цепочке идея—технология—серийный продукт—продвижение на рынок важны все звенья. Однако специалисты оценивают соотношение затрат на разработку опытного образца и издержек на постановку в серию и продвижение как два к восьми (это еще оптимистический расклад), так что здесь малому бизнесу своими силами не обойтись. Особенно серьезные проблемы возникают с продвижением.

Пример того, насколько сложно выйти на внешний рынок с новой технологией, приводит генеральный директор венчурного фонда «РостИнвест». специализирующегося на раскрутке и последующей продаже инновационных малых предприятий, Валерий Самохин: «У нас был проект, связанный с изобретением принципиально нового дискового колеса для спортивных велосипедов. Вложили деньги в изготовление опытной партии и предложили обкатать американцам. Те, кстати, на этом колесе выиграли прошлую Олимпиаду». Но инвесторы не рассчитали, что мировой рынок спортивного снаряжения имеет типичную олигополистическую структуру — несколько концернов с миллиардными оборотами эффективно управляют спросом.

На то, чтобы самим продвигать продукт, ни средств, ни времени у фонда не было. Единственный вариант — продать технологию и серийно выпускать колесо под шапкой одного из известных брэндов. Но изобретатели на это не согласились. Сейчас команда разработчиков выполняет отдельные заказы для российских спортсменов и ждет таких предложений, которые бы ее устроили.

А вот Вадим Асадов сразу отказался от мысли самостоятельно продвигать на рынок свой трехмерный дисплей. «Приемлемые для нас капвложения — это сделать образец и опытную партию в десять-пятнадцать штук. Искать миллиард долларов на строительство завода бессмысленно, тем более что создавать потом сбытовую сеть — задача на годы. Проще залицензировать идею у трех-четырех крупных монстров — производителей дисплеев и этим ограничиться».

Вадим готов выпускать свой дисплей под одним из известных брэндов, причем технология изначально разрабатывалась так, чтобы ее легко можно было применить на уже существующих в мире производствах — в стандартную технологическую цепочку просто включается дополнительное звено. В случае с другим своим продуктом, нейросетевым софтом, особых затрат на серийное производство «Нейроку» не потребуется, но право продвижения его на международном рынке скорее всего будет делегировано западным компаниям.

«Можно прийти к кому-то и сказать: „Ребята, есть хороший продукт, — говорит Вадим, — Вы возьмитесь за его распространение и будете на этом иметь долю прибыли". В Америке есть десять-пятнадцать корпораций — сбытовиков софта. Даже „Майкрософт" продает не сам. У него есть несколько стабильных партнеров, которым выдаются эти коробки. За это берут от двадцати пяти до пятидесяти-шестидесяти процентов с оборота. Для маленьких компаний это более чем приемлемо. Лучше иметь пятьдесят процентов от чего-то, чем сто процентов от ничего».

Подкрылки для «Москвича»

Если вам претит производить свой продукт на чужом заводе и продвигать его под чужим брэндом, о глобальных тенденциях научно-технического прогресса лучше позабыть. Менее амбициозные компании, работающие на внутренний рынок и именно на сегодняшний спрос, оказываются в состоянии пройти весь путь от идеи до продаж. Пока, правда, внутренний спрос на серийный высокотехнологичный продукт ограничивается узкими сегментами, но ниш для малого бизнеса здесь много.

Удачно попала в нишу еще одна подопечная компания «РостИнвеста» — «Мера». Ее нынешний генеральный директор Сергей Троховский, работая несколько лет назад на оборонку, придумал новый кварцевый датчик силы. Еще два изобретения (все они запатентованы) - и удалось сконструировать не имеющий аналогов опытный образец весов. С помощью РостИнвеста "Мера" обзавелась тремя производственными площадками в Москве и Угличе, а также широкой дилерской и сервисной сетью в регионах России. Сейчас она занимает более 20% российского рынка электронно-весовой техники.

Галина Костина, Дан Медовников, "Эксперт", 25.10.99